Странные шедевры западной классической музыки

Весь этот ваш и наш рок, регги, джазы и блюзы, буги и вуги — музыка корнями из народа, к народу и обращающаяся, мутирующая и эволюционирующая как угодно, подобно всему живому на Земле. Народной музыке простительно превращаться в крайности посредством всяческих вольностей. Всё, что сможет сыграть на инструменте лицо, не имеющее диплома консерватории, приветствуется, если есть хоть десяток слушателей или танцоров.

Классика же слывет репутацией и правилами суровой интеллигентной дамы, устраивающей соревнования между мозгом композитора и руками и дыхательными способностями исполнителей. Считается, что партия может быть чрезвычайно сложной, но при этом подчиняться неким, установленным эпохой, строгим правилам. Однако, нащупывая новые пути в академической музыке, многие композиторы оставили в ее истории довольно странные следы — от легковесного Моцарта до безмолвного Кейджа.

Вот, например…

Джон Кейдж. «4’33»»

У авангардного с головы до пят Джона Кейджа это произведение — личный фаворит, любимое дитя. Своими «4 минутами 33 секундами» Кейдж якобы глумится надо всем огромным миром музыки. Шедевр «звучит», словно анекдот. То есть, на сцену выходит пианист, открывает крышку рояля, молча сидит указанное время за беззвучным инструментом, а затем захлопывает крышку и уходит. Публике остается поаплодировать. Пытку тишиной также можно исполнить на гитаре без струн или даже целым оркестром.

Есть версия, что своими «4’33»» композитор Кейдж хотел заставить участвовать в создании саунда шедевра весь зрительный зал — кто-то кашляет, у кого-то скрипит сидение, третий чешет голову. И все это отчетливо слышно на фоне тишины, издаваемой музыкантом. Этакая симфония тихого гуманитарного шума.

Джон Кейдж. «Organ2/ASLSP»

Кейдж, натура странная и пытливая, до конца жизни продолжал изучать природу музыки, как таковой. В 1985 году он написал «ASLSP (As SLow aS Possible)», пьесу, в которой от исполнителя требовалось играть настолько медленно, насколько это у него получается. В 1987 году появилась версия «Чем медленнее, тем лучше» для органа, и с 2001 года этот шедевр играется в кафедральном соборе немецкого «полу-города» Хальберштадта.

Храмовый орган исполняет кейджевскую шутку так медленно, что за 12 лет было сыграно всего 13 довольно противных на слух нот, а завершится сей бесконечный «концерт» приблизительно году в 2640-м. Ну, чем не стимул не погубить планету и дожить до 27 века?

Доменико Скарлатти. «Кошачья фуга»

В наше время шумов, кликов и атональностей эта фуга в соль-миноре звучит совершенно чинно и пристойно, хоть не без странностей. Во времена же барокко композитору Скарлатти приходилось многократно оправдываться за неканоничность и некоторую угловатость фуги сей.

Ровесник Баха и Генделя, синьор Доменико утверждал, что пьеса вышла странной потому, что часть нот он позволил сыграть своей кошке по кличке Пульчинелла. Кошечка любила гулять по клавиатуре, и в один из дней у нее получилось что-то, похожее на музыку. Скарлатти запомнил «тему», приукрасил и — вуаля.

Филип Гласс. «Эйнштейн на пляже»

Одни источники называют Гласса величайшим из минималистов, другие вообще не причисляют этого американского композитора к минималистам, в т.ч. он сам. Однако в отсутствии любви к повторениям Гласса не обвинишь. Композитор и сообщники его новаторского творчества подарили, например, планете нашей в 1975 году оперу «Эйнштейн на пляже», наполненную именно той красотой, которая проявляется при многократном повторении с медленным развитием. Иными словами, это медитация — как пишут, на образ Эйнштейна в массовом сознании.

«Эйнштейн на пляже» — это 4-часовая безантрактная опера, обходящаяся без либретто. Исполнители не имеют персонажей, слушатели имеют полное право на дизориентацию. Математика наступает на музыку, эфир обволакивает твердь, и так далее, бла-бла-бла. В общем, это как если из считалки «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять» выбросить зайчика.

Чарлз Айвз. «Вопрос, оставшийся без ответа»

За полвека до того, как минимализм поднял голову, американец Айвз в 1906 году написал трехслойную пьесу «Вопрос, оставшийся без ответа». Очень долго «вопрос» оный оставался и без исполнения. Впервые люди услышали то, что хотел сыграть им Чарлз Айвз, лишь спустя 40 лет. Этот композитор получил признание только после смерти, поскольку слишком обогнал свое время.

В исполнении пьесы принимают участие три камерных «единицы» — ансамбль флейт, солирующая труба и струнный квартет. Беседуя друг с другом, ища ответ на тот самый «вопрос», инструментальные группы играют в разных ритмах и тональностях. По просьбе композитора, тихая струнная четверка на концерте вообще прячется от слушателя, создавая бесплотный фон, то чарующий, то жуткий.

Брайан Фернихоу. «Шестой струнный квартет»

Веками было так заведено — композиторы старались писать такие пьесы и симфонии, которые не каждый музыкант мог исполнить. Так оттачивалась та самая классика виртуозов, пред которой положено быть внимательными и серьезными. Иногда это стремление «закрутить и завертеть» принимало экстремальные формы. Не стал исключением и век 20-й, когда англичанин Брайан Фернихоу «в ответ» на волну рок-н-ролла и минимализма изобрел направление «новой сложности». Это такая музыка, в которой в первую очередь красивы сами ноты на листе:

Музыку Брайана Фернихоу сложно слушать, и еще сложнее — исполнять. Преодоление границ — вещь болезненная. «Шестой струнный квартет» появился на свет в 2010 году, а это значит, что людям и творцам, жаждущим всеусложнения, еще есть где «разгуляться».

Вольфганг Амадей Моцарт. «Музыкальная шутка для двух валторн и струнных»

В то время как множество композиторов использовали и используют стилистические выкрутасы и неортодоксальные ходы для изображения сложных эмоций и тайн бытия, великий Моцарт нарушал музыкальные каноны своего времени просто для забавы.

«Музыкальная шутка», такая милая внешне, требует от музыкантов полной внутренней отдачи и серьезности, потому что «неправильные» ноты, которыми Амадеус нашпиговал свой концерт, надобно уметь правильно сыграть. Все законы музыки, которые можно было нарушить, композитор нарушил со свойственной ему гениальностью.