Города мечты, которые не получились

Пятьсот лет тому назад юрист и философ Томас Мор написал книгу с длинным названием, обычно сокращаемым до слова «Утопия». В переводе с греческого утопия означает «не место». Но для знакомых с языком греков англичан «Ютопия» означала еще и Eutopie, т. е. «счастливое место», такой вот каламбур.

С годами и столетиями в бытии сформировалась традиция иногда пытаться построить на Земле нечто, что задумано идеальным. Очередную Утопию или Город Солнца, мечту, видение или плод безумия. Но как только идеалы обретают контуры реального, всё начинает получаться не так, как грезилось авторам.

Особо страдают от фрустраций сами градостроители. Но — не перестают мечтать об идеальном, и так, видимо, будет всегда.

Дели и Нью-Дели

О столице Индии высказано немало метафор, о хаосе и красках, контрастах и восторгах. Также город сей определенно нельзя назвать безбедным, ибо из 18 миллионов обитателей 49% живут в нищих трущобах и нелегальных нахалстроях. Существует около 900 бедняцких поселений со своими сообществами, в основном занятыми переработкой 9-10 тысяч тонн мусора, образующегося в Дели ежедневно.

Иностранцы воспринимают столичную индийскую бедноту как неизбежный факт жизни в длительно развивающейся стране. Однако главный город Индии замышлялся иным, особенным. На заре независимости, в 1947 году премьер-министр Д. Неру объявил, что Дели (а особенно столичный район Нью-Дели) должен стать местом, где не будет места бедности. Никогда. И чтобы устроено было, как в приличной европейской столице. Считается, что планы Неру лопнули по двум причинам, это британское колониальное управление и кровопролитный Раздел Индии, в ходе которого из столицы уехало 350 тысяч мусульман, а прибыло 500 тысяч индусов и сикхов.

К свободе Индия пришла обескровленной, ибо британцы увезли с собой всё, что смогли, оставив колонию на грани банкротства. Но план города, где нет ни трущоб, ни нищих, был уж составлен, однако денег на его воплощение нашлось совсем мало. Всего один миллион долларов в современном эквиваленте. На пару-тройку домов хватило бы, и всё.

Важным фактором было и то, что в «перестраиваемом» Дели конца 1940-х уже хватало трущоб. Беженцы из Пенджаба добавили своих лачуг, кольцо вокруг города замкнулось, а стеклобетонный Нью-Дели сделался резервацией для влиятельных и богатых. Затем ситуация только ухудшилась на фоне демографического взрыва.

Пальманова

Впечатляет — не то слово, чтобы описать вид итальянской Пальмановы с высоты полета аэростата.
Город на альпийской границе был основан в 1593 году как цитадель в виде 9-лучевой звезды, с образцовыми на то время качествами крепости, способной уберечь Венецию от воинства османов.

Снаружи был ров с водой, а внутри грезилась социальная гармония. Одна беда — никто не хотел переезжать в Пальму (Пальманову) жить. Пришлось в 1622 году венецианцам поселить в могучей крепости помилованных преступников, снабдив их деньгами и стройматериалами.

Веками в «идеальном городе Ренессанса» если что и улучшалось, то лишь оборонительные мощности. В 18 веке один англичанин назвал город «красиво оформленным, но незавершенным», а в 19-м другой путешественник писал, что цитадель весьма крепка, а сам город выглядит несчастно. Между тем, ни одного боя город-крепость Пальманова не принял, ибо никому не хотелось его атаковать. Сегодня в городе проживает своей реальной итальянской жизнью 5 тысяч мирных итальянцев.

Магнитогорск

На исходе 1920-х годов Страна Советов взяла курс на коллективизацию и индустриализацию. Началось воплощение множества идей и грандиозное перераспределение ресурсов, в т.ч. трудовых. Со стартом 1-й пятилетки СССР обязался начать превращаться из аграрной страны в промышленную, для чего требовалось очень много железа. Посему в 1929 г было решено, что металл сей будет выплавлен из руд горы Магнитной на Урале стараниями тех «энтузиастов», кто поселится в спроектированном «с нуля» полисе чёрных металлургов.

В апреле сего года британское издание «Гардиан» опубликовало материал о том, как у подножья Магнитной горы, на берегу мелководья Урала, рос образцовый социалистический град. Это, в частности, рассказ одного из тех крестьян, коих отрывали от земли (обычно т. н. «кулаков» да нежелающих идти в колхозы) и большими татарскими семьями в непассажирских вагонах привозили строить «Соцгород» и кормящий всю Родину комбинат. Примерно 40 тысяч селянских семей. А в 1933 г добавились 26 тысяч «неполитических» сидельцев. При этом, согласно идеологам, основной рабсилой ударной стройки были якобы молодые романтики из ВЛКСМ.

По данным, собранным историками, за пять лет строительства уральской мечты на работе погибло около 10 тысяч советских людей. Ударному труду успешно препятствовали холод и болезни, да и сами беспощадные «дедлайны» редко щадили здоровье воспеваемых пропагандой полурабов. Большие проблемы возникали с утилизацией всяческих отходов, в 1933 году лично Орджоникидзе злился на то, что от новых домов Соцгорода благоухает, пардон, дерьмом. При этом к концу 1930-х годов население города доблести и славы достигло 150 тысяч человек. На всю массу народа — одна больница и один кинотеатр «Магнит», стаи уличных грабителей, зато уйма рабочих клубов и кружков, авиаклуб и бани в ассортименте.

Прошли годы, черный металл по-прежнему в цене и многие ошибки прошлого благополучно исправлены. В 2015 году Магнитогорск был удостоен Росстатом 3-го места по загрязненности. Причина — 23-кратное превышение дозы бензпирена в воздухе. Это вещество — беспощадный канцероген. На берегах урала плохо растут овощи, а беспокойные экологи молвят, что лишь каждый 20-й ребенок в утопии металлургов рождается на 100% здоровым, ММК исправно приносит Родине прибыль, а «знаковой» фоткой центра социалистического труда и досуга на заре 21 века стала известная сценка с мамашами, пивасом и панорамой русского индустриального раздолья.

Аркосанти

В середине 1970-х годов итальянский архитектор Паоло Солери явил миру свое видение нового типа американского города. Основанный в сердце Аризонской пустыни, Аркосанти замышлялся как объект сверхплотной застройки, напоминающий некий инопланетный термитник из бетона и множества уровней. На 5 тысяч жителей.

Обитатели термитника должны были кормить себя сами и вообще довольствоваться изоляцией, отказавшись от автомобилей. Очередная утопия на 25 акрах выглядела совсем хипповской, т. к. финансироваться желала за счет торговли глиняными колокольчиками и прочего рукоделия.

Строительство наивно рассчитывали на пять лет. Но прошло 6 лет, а готовность бетонной утопии составляла всего 3 процента. В этих процентах обитало полсотни отшельников и заезжих рабочих — волонтеров, мало что умевших делать руками. Все, имевшие отношение к прожекту, признавали, что процесс идет, однако очень медленно. В данных на 2016 год фигурируют все те же 3%.

Посетив Аркосанти, Джордж Лукас понял, каким должен быть ландшафт планеты Татуин из «Звездных войн». А три года назад, в возрасте 93 лет скончался архитектор Солери, оставив недостроенный город в пустыне в полной неизвестности насчет перспектив.

Сент-Луис и Прюитт-Айгоу

«Город в городе» Прюитт-Айгоу (или Пруитт-Игоу) фанфарно открывали в 1954 году и не менее торжественно, в прямом эфире ТВ, снесли в 1972-м. Сей жилмассивный проект в американском Сент-Луисе был и остался мощным символом социальных, расовых и архитектурных трений, снедавших американские сити в середине 20-го века.

Приюитт-Айгоу как жилой район на севере большого города состоял из 33-х 11-этажных домов (2870 квартир). Социальное жилье, так сказать. Думалось, что в Прюитте, чем-то похожем на советские новостройки, будет жить бесквартирный средний класс, добрые и умные люди, однако расовую сегрегацию взяли и отменили, и спустя считанные годы утопический проект оказался заселен черной беднотой. Получилось гетто, с магазинами наркодилеров и очень редкими визитами полиции.

К началу 1970-х большинство 11-этажек в районе стояли пустыми, без какого-либо ремонта за 20 лет. Электричество и отопление массово отключали за неуплату. Отчаявшись повлиять на криминогенность Прюитт-Айгоу, власти решили удалить неудавшийся «городок светлого будущего». Операция по сносу началась в 1972-м, а последний дом микрорайона рухнул 4 года погодя. После расчистки территории ее засадили парковой флорой.

Милтон-Кинс

Своя «чисто английская» утопия есть и у Великобритании. Город по имени Милтон-Кинс, некогда надобившийся Лондону как спальный район, уже полвека являет собой «не-место» (‘non-place’), бездушный пригород, над которым одни (большинство англичан) прикалываются, а другие, чудные, восхищаются и даже строят особые планы. А началось все с генплана и первых свай на гороховом поле в романтическом 1967-м.

Модерновый Милтон-Кинс, рождавшийся в муках в середине 1970-х, должен был символизировать новую жизнь для новых по тем годам британцев. Это город, нарочно лишенный привычного центра, но на 40% исполненный зелени. Пешие и велодорожки, без единой лестницы, нигде не пересекаются с автомобильными и ведут к самому длинному торговому моллу в Европе. В целом же внимание к деталям и громадье планов сделало, увы, строительство Милтон-Кинса неприлично дорогим — для правительства в условиях тогдашнего кризиса.

Помимо дороговизны в возведении, децентрализованный град будущего оказался до отупения скучным. Хоть и просился в… список объектов «Всемирного наследия ЮНЕСКО». Именно отсутствие традиционного городского центра подвело идеалистов. Тем не менее, Милтон-Кинс потихоньку заселялся и даже впитывал инвестиции, и к 2014 году популяция города достигла запланированных 250 тысяч человек. Но счастливой утопией он так и не сделался, разделив с сотнями британских «нью-таунов» все их проблемы и заморочки.