Как тяжелое детство помогает стать звездой

Карма человека, определяющая его индивидуальность и судьбу, обычно состоит из двух могучих частей — наследственности и воспитания. Бывает, что гениями рождаются, а после им не мешают таковыми быть, или, всё таки, мешают.

А случается и что людская гениальность да слава являются в энной мере результатами ужасной, сокрушительной детской душевной травмы. Например…

Сальвадор Дали сделал сам себя, чтобы не быть своим мертвым братом

Когда Дали не было дела до художеств, как таковых, и мастер отдыхал от плавленых циферблатов, горящих жирафов и ходульных слонов, он мог пойти почитать лекции по искусству, распинаясь перед слушателями на грани удушья, ибо лекция читалась в полном снаряжении водолаза.

Оригинальностям таким несть числа, их автора можно считать полным придурком или не менее полным гением, но в одном мы будем уверены: в истории мира был лишь один Дали.

Но, пардон, один ли? Ведь «Сальвадор Дали» в оригинале было именем старшего брата художника, крайне любимого родителями, который умер, не дожив до двух лет. Сальвадора, коего мы знаем, папа с мамой создали именно в память об ушедшем. Планировался, так сказать, дубль два, да и наследственно-традиционному имени «Спаситель» нечего было зазря пропадать. Через 9 месяцев родился будущий мэтр эпатажа.

От скверного воображения и великой скорби родители Дали быстро перешли к оскорбительному психозу. Они стали одевать малыша в вещи его мертвого братика, велели играть с его игрушками. В целом, обращались с ним словно с воскресшим из мёртвых или, точнее, с реинкарнацией.

Странности не прошли, когда маленький Дали пережил брата. Эти странности оставили в душе художника пожизненный след, ибо никому не приятно жить в роли призрака, хоть и близкородственного. Впоследствии, в 1963 году пожилой Сальвадор написал портрет своего брата, как если бы тот дожил до глубокой юности — какие-то поп-арт-вишенки, математически выверено зависшие над дистопическим пейзажем, привидение несостоявшейся реальности в мире бескрайнего сюра.

Когда Дали спросили о сюжете картины, он ответил, что каждый день своей жизни убивает в себе образ старшего брата. Потому что «Божественный Дали» не может иметь ничего общего с давно ставшим прахом земным существом. Отсюда, якобы, и вся эксцентричность художника: смотрите, мол, я — это живой Я, а не какой-то незнакомый мне мертвец.

Бенджамин Франклин изобрел Соединенные Штаты, так как его брат был засранцем

У Бена Франклина было полно талантов, а землякам он известен прежде всего как один из отцов государства, так и не побывавший его президентом. Зато украсивший собой культовую бумаженцию достоинством в 100 долларов.

Талантливый человек талантлив во всем, однако у всякого из оных есть какая-либо основная профессия. Для Франклина таким ремеслом было типографское дело. В своей печатной фирме молодой Бен замыслил планы революции и рождения американской нации, для начала основав философский кружок молодых ремесленных буржуа, стремившихся к самосовершенствованию.

Свою печатную и газетную карьеру мистер Франклин начал благодаря старшему брату Джеймсу, у которого в юности вкалывал подмастерьем, этаким «слугой с выбитыми зубами». Жестко и жестоко наказывать подчиненных в те времена в Америке было нормальным делом. Суровость мер порой прямо зависела от кровожадности патрона, а большинство мальчишек состояло фактически в рабстве у собственных родных. Отец хотел, чтобы Бен ходил в школу, но тот в итоге оказался в мастерской у Джеймса, то у агрегатов, то на уборке и выносе крысиных какашек.

По правилам с Бенджамином был подписан контракт, согласно которому он долго был обязан работать без оплаты, так сказать, на испытании. Подвоха тот не заметил, ибо было ему всего 12 лет. К тому же, будущий отец нации проявлял писательские способности, но брат Джеймс ни разу не согласился что-либо из работ Бена напечатать в своей газете.

Со временем Бен придумал, как обойти «засранство» старшего брата, сочиняя статьи за подписью «Сайленс Дугуд» и оставляя их по ночам на рабочем столе Джеймса. Брату эти статьи нравились, он их публиковал, всякий раз возбуждая общественный резонанс. Но однажды он узнал, кто настоящий автор статей. Вместо того, чтобы обнять младшего братишку и признать своё глупое упрямство, Джеймс Франклин буквально вышиб Бена из бизнеса, заодно оббегав весь город, уговаривая конкурентов-газетчиков никогда не печатать творчество брата.

В итоге Бенджамин, бездомный и безработный, перебрался из Бостона в Филадельфию, где открыл собственное дело, а дальше мы знаем. В своей автобиографии Франклин обмолвился, что его знаменитая ненависть к британскому владычеству выросла из ненависти к деспотичному старшему брату.

Наполеон Бонапарт стал императором потому, что военный губернатор спал с его маман

Для начала отметим, что Наполеон, первый император Франции, который пришел к власти после оргии с групповой рубкой голов, названной революцией, не был даже французом и лет до десяти не знал ни фразы на франсэ. Он родился на Корсике спустя год после того, как Италия отдала остров западному соседу.

Как же сынишке пары итальянцев удалось сделаться иконой французского национализма и завсегдатаем анекдотов о пациентах сумасшедших домов? Есть сведения, что личность Бонапарта косвенно выковал некий мужчина-граф по имени Шарль Луи де Марбёф, губернатор острова, начальник отца и близкий друг матери Наполеона — Летиции Ромолино.

Досконально не ведомо, состоял ли граф с матерью императора в определённой связи, но уйма историков в этом почти уверена. Например, зачем было Марбёфу отправлять Карло Буонапарте в командировки в Версаль, под залог заботы о семье и детях? Однажды же Летиция во время семейного отпуска в Бастии на 4 дня осталась в обществе губернатора, отослав Карло и детей восвояси.

Чтобы молодой Наполеон не мешал известным делам, месье Шарль отправил его (с глаз долой) учиться в блатную кадетскую школу, где мальчишку третировали за итальянское происхождение. Вот и пришлось Бонапарту, низкорослому, глазастому и задразненному, спешно, но глубоко впитывать французскую культуру (заодно с математикой) и становиться французом. В это же время граф-покровитель вовсю общался с его маман. Постепенно, конфликтуя с преподавателями, Наполеон из объекта насмешек сделался неформальным лидером кадетов. А потом и мечту в голову вбил — стать великим военачальником, что у Бонапарта головокружительно получилось.

Ада Лавлейс стала первым программистом, так как мать не хотела, чтобы дочь пошла в отца

Это в наши дни имя «Ада Лавлейс» звучит как псевдоним какой-то порноактрисы, а в 19-м столетии графиня Августа Ада Лавлейс была единственным законным чадом великого поэта и ловеласа, лорда Джорджа Байрона, а также… первым компьютерным задротом среди дам и господ во всемирной истории. Ада разработала модель «аналитической машины» для сложных вычислений в эпоху, когда люди не знали ни розеток, ни радиосхем. И составила для машины первую программу.

Конечно же, в первой половине позапрошлого века для женщины было на 99% невозможным сделать карьеру в математике. Потому что вся математика, которую ей надлежало знать, заключалась в верном подсчете количества детей, коих надо родить для мужа, прежде чем заболеешь и помрешь. К счастью для Ады, юная дворянка была дочерью бисексуального героя-любовника, что заставило мать воспитать ее несколько нетрадиционно. Вскоре после рождения Ады госпожа Энн Милбэнк решила, что лорд Байрон неизлечимо неверен, и ушла от поэта, прихватив дочь. Так что дурного примера отец Аде передать не успел.

Дабы блудливость лорда не перешла к дочери генетически, мамаша Энн погрузила девушку в математику. Погружала, пока та не стала похожа на согбенного старикашку в очках и нарукавниках. Дело в том, что излишняя сексуальность считалась результатом дефицита научного образования. Дескать, если сделать потенциальной шлюшке прямо в мозг инъекцию познания, то кровь ее охладеет, даже вопреки шальным генам папы.

Когда ягодка созрела, Аду вывели в свет, в среду ученых светил, где она и познакомилась с Чарльзом Бэббиджем, одержимым идеей постройки того, что сейчас мы зовём компьютером. Дочь Байрона довела идею Бэббиджа до ума, сформулировав принципы работы «счетной машины». А то не будь отец Ады знаменитым маньяком, сидела бы графиня в покоях и воспитывала дюжину благородных детей для своего Лавлейса. Глядишь, и не померла бы молодой из-за матки. А комп и код придумал бы кто-то другой.

Джордж Вашингтон не имел признания у родной матери, но оправдал доверие целой нации

Несмотря на то, что поколения американцев печатают портрет этого мужчины на долларе, и что в его честь названы и столица, и штат США, одного человека в Америке парень так и не смог впечатлить — собственную мать Мэри Болл Вашингтон.

Известно, что многие влиятельные фигуры провели детство под строгим призором одного или обоих родителей. Однако родительское неодобрение обычно заканчивается, когда дети добиваются в жизни большего, чем мама с папой. Не тут-то было в случае Мэри Болл. Когда её отпрыск стал доверенным лидером целой страны, Мэри не перестала относиться к Джорджу так, словно он навалил в штаны в воскресной школе на глазах у всех соседей. При этом с 11 лет юноша рос без отца.

Пока Вашингтон делал военную карьеру в боевой обстановке, убивая сыновей иных народов, маму интересовало лишь то, сколько денег он пришлет домой. Она их любила со страстью капризного ребенка, которому ежедневно требуется еще больше игрушек.

Пока Вашингтон бился с французами и с индейцами, мама послала ему письмо на передовую. Без единого доброго слова мама велела прислать ей немного масла и голландца. То есть, живого пленного голландца, на роль слуги, которого можно сечь. В ответ, под грохот орудий, Джордж написал Мэри Болл, что все запасы масла идут лишь на нужды армии, и что поймать человека, сделать его рабом и выслать почтой — задача чересчур трудная.

Позднее, когда Вашингтон участвовал в революции, породившей США, мать обратилась с петицией во власти Виргинии, чтобы те снизили ей налоги, поскольку её сын стал большим человеком. Зато когда сына выбрали президентом, мать не удосужилась посетить инаугурацию. Что тем более обидно, ибо для кого же еще он старался, как не для вечно недовольной, но вечно любимой матушки, «самой красивой на свете».