Интоксикация – сестра таланта

Говорите, что хотите, об алкоголе и наркотиках, но вещества эти привели довольно-таки многих людей к определенному успеху, пусть даже сомнительному «на вкус и цвет». Для некоторых исторических фигур одурманивание являлось неотъемлемой частью рабочего процесса, будь то наука, искусство или даже политика. Интоксикация внесла их имена в учебники и хрестоматии. Разумеется, это не значит, что всякому человеку под воздействием того или иного зелья становятся доступными вершины таланта. Кое-кому даже не стоит пытаться. Ну а иные деятели всё же попытались и вот, что из этого вышло.

Кока-кола как лекарство от морфинизма

Прежде чем изобрести кока-колу, американский рабовладелец Джон Стит Пембертон успел повоевать за конфедератов на войне Севера и Юга, где весной 1965 года был ранен саблей в грудь. Мучимый болями, Пембертон стал принимать морфий, да и пристрастился к нему на всю оставшуюся жизнь, за что было очень стыдно. Пытаясь побороть зависимость и пользуя навыки фармацевта , южанин решил придумать тоник, который избавил бы от злой привычки к кайфу.

Бывалым борцам с маниями известно, как легко пересесть с одного гэ на другое. Итогом исканий Джона Пембертона, сын коего тоже возлюбил опиаты, стал спиртной напиток на базе французского вина, кокаина и орехов кола, богатых кофеином. Выяснилось, что пойло оное не только веселит, но и способствует занятиям сексом, что Джону пришлось по вкусу.

Как водилось в те времена, а шёл 1886 год, винная кока-кола в рекламе назвалась панацеей от уймы хворей, особенно тех, что мучили ветеранов войн. Однако в родных для Пембертона местах вдруг ввели сухой закон, из-за чего из рецепта кока-колы исчезло вино. Зато добавилась содовая.

К сожалению, напиток не смог ни избавить изобретателя от морфиновой зависимости, ни обогатить его. Рецепт кока-колы Джон был вынужден продать конкурентам, прежде чем помер в Атланте от рака желудка. До начала 1900-х в состав пойла входил кокаин, пока власти не насторожило, что под его действием негры из Джорджии рвались насиловать своих прежних белокожих хозяек. Ныне же на могилу доктора Пембертона часто кто-то приходит распить бутылочку колы и помянуть дивное былое.

Гашиш, Портос и Арамис

Было времечко, когда великий романист Александр Дюма, из-под пера которого родилась не одна тысяча чертей, состоял членом парижского клуба гашишистов – в 1844-1849 годах. Сползавшаяся в клуб богема помимо “плана» баловалась и другими эйфорическими диковинами.

Гашиш явился французам после наполеоновской кампании в безалкогольном Египте, а пионером в деле рекреационного его использования стал доктор Жак-Жозеф Моро, за коим потянулись такие умы Парижа как Гюго, Бодлер и, само собой, автор «Трех мушкетеров».

Именно на Дюма, как утверждают некоторые историки литературы, гашиш оказывал особо продуктивное действие. В сладеньком дыму сочинился, например, увесистый «Граф Монте-Кристо», на страницах коего наркотик упомянут в образе мистической зеленой пасты – в главе, посвященной «Синдбаду-мореходу».

Космос начинается с бутылки

В 1978 году весёлый человек по имени Дуглас Адамс, писатель-фантаст, придумал радиопостановку для Би-Би-Си под названием «Автостопом по Галактике», сделавшимся удивительно успешной франшизой: пять книг серии сделали Адамса кумиром масс и разошлись тиражом свыше 15 млн томов.

Если верить автору, идея создания серии осенила его в 1971 году. Тогда Дуглас был юн и катался по Европе. Однажды вечером в городе Инсбрук (Австрия) он крепко напился и прилег поваляться в поле. Пред очами парня разверзлась звездная бездна, а рука сжимала европейский путеводитель автостопщика. Адамс понял, что кто-то должен написать похожий путеводитель по всей галактике (раз уж в ней нашлось местечко для Земли). Затем Дуглас провалился в сон и чуть было не забыл о своем пьяном озарении, которое, однако, потом нашло верный путь из глубин памяти на вершину славы.

Доктор Хаус позапрошлого столетия

Для сведущих спецов нет ничего необычного в том, что в свободное от разрушения собственной жизни время можно заниматься спасением жизней чужих. И даже войти в историю в чине профессора – на примере выдающегося американского хирурга Уильяма Холстеда, жившего задолго до эпохи почти правдивых теледрам.

Доктор Холстед убедил мир в том, как важно поддерживать стерильный порядок в больницах (ибо сам был жутко одержим чистотой и асептикой) и пользоваться препаратами для анестезии (непривычными в то время) в ходе операций, изобрел метод радикальной мастэктомии для лечения рака молочной железы, внедрил множество норм и правил, кои блюдут сегодня медики во всем мире. При этом Уильям Холстед сам являлся дивным пациентом для психиатра, большую часть жизни страдая от увлечения кокаином и морфином, которые в 19-м и начале 20-го века еще не были табуированы.

Медицинская карьера Холстеда стартовала в 1877 году в Нью-Йорке, врачом он был изобретательным. В те годы о вреде кокаина мало кто задумывался, сей наркотик считался одним из лучших средств для местного наркоза. Тестируя порошок на себе, доктор за считанные месяцы к нему пристрастился.

Признав себя «торчком», Уильям уехал из порочного Нью-Йорка и продолжил практику в Балтиморе, в больнице Джонса Хопкинса, где рискнул избавиться от любви к кокаину при помощи морфия. В итоге нажил еще одну зависимость вкупе с непредсказуемостью поведения и биполярным расстройством личности, что однако не мешало блестяще оперировать.

Вопреки представлениям о недолгой жизни полинаркоманов, революционер медицины Уильям Стюарт Холстед умер в 1922 году, не дожив 16 дней до 70-летия, от воспаления легких.

Пьянство за рулём – залог спортивного триумфа

В мае 1913 года французский автогонщик Жюль Гу стал первым европейцем, одержавшим победу в гонке «500 миль Индианаполиса». И уже в следующем году организаторы соревнования ввели запрет на питие спиртного среди участников турнира. Это потому, что Гу, как гласит легенда, на своем пути к гран-при употребил, не выходя из кабины 7-литрового «Пежо», шесть бутылок шампанского – дабы волю к победе не конфузила жажда.

История вопиющего происшествия неоднократно варьировалась, но чаще всего очевидцы твердили, будто автомобилист из Франции выпивал по бутылке дорогого игристого вина на каждой технической остановке. По более скромной версии бутылок было четыре или пять, а содержимым Жюль любезно делился с механиком Эмилем Бегеном. То есть, не так пьянел, как казалось бы. Может, полоскал рот и выплевывал?

Известно, что всего от одной бутылки шампусика можно недурно окосеть, однако гонка длилась более 6 часов и на финише Жюль выглядел тверёзым. Обогнав ближайшего соперника на целых 13 минут, спортсмен заявил, что «победы не было бы без хорошего вина».

Занимательная амфетаматика

Если профессор медицины Уильям Холстед ничего плохого не видел в кокаине, то академик Пал Эрдёш с похожим почтением относился к стимуляторам из группы амфетаминов, а также к кофеину. Двадцать пять лет жизни «на спидах» сделали венгерского чудака самым плодовитым математиком 20-го века, автором сотен статей и уймы теорий.

В мире науки о числах Эрдёш славился репутацией неутомимого путешественника. У него было совсем немного личных вещей, вполне вмещавшихся в один чемодан, с коим ученый странствовал от конференции к конференции по всему белому свету. Пал любил останавливаться в домах у других математиков, практически ничем не стесняя, ибо интересовался только вычислениями, ну а мозг академика под амфетаминами и эспрессо работал аки термоядерный вентилятор.

В 1979 году Эрдёш поспорил с другом-математиком Рональдом Грэмом на 500 долларов, пообещав, что сумеет обойтись без наркотиков на протяжении одного месяца. К чести своей академик пари выиграл, однако вскоре вернулся к нездоровой привычке, поскольку якобы утратил возможность генерировать идеи без 10-20 мг бензедрина или риталина.

При жизни Эрдёш имел характерный трупообразный облик амфетаминового наркомана, однако умудрился дожить до почтенной старости, оставив мир в 1996 году в 83-летнем возрасте во время конференции в Варшаве, свалившись с сердечным приступом. Любя только числа, математик никогда не был женат и не обзавелся детьми.

Карл Саган и его хитрый план

Если бы улыбчивый спец по космосу внешнему, мистер Саган (или Сэйген), не расширял свой внутренний «космос» зельем и брал на себя отвагу считаться пламенным адвокатом марихуаны, был бы ли он великим ученым? Ответ на сей вопрос каждый подберет для себя сам. Доподлинно ясно, что на момент кончины от пневмонии в 1996 году Сэйген являлся одним из ведущих популяризаторов критического мышления и науки в целом, исходившим из того, что естествознание существует на деньги простых людей и посему они обязаны знать и любить правду об устройстве мира – со всеми его космосами.

Карл был завзятым планокуром на протяжении многих лет взрослой жизни, с начала 1960-х, однако хранил привычку в тайне от публики. Друзья астронома и его родичи знали, что марихуана якобы помогает Сэйгену работать, и что некоторые статьи были написаны им под конопляными дымами.

Несмотря на приватность своего пристрастия, в 1971 году, после никсоновского глобального «наезда» на гашиш и травку, Сэйген не удержался от публикации эссе о марихуане, приуроченного к изданию книги, написанной профессором Лестером Гринспуном из Гарварда, сокосячником Карла. При этом ученый осторожно представился миру под псевдонимом «Мистер Икс». В данном эссе Сэйген описал множество своих конопляных трипов. Дескать, благодаря наркотику он научился ценить и понимать искусство, музыку, природу и вкусную еду, а также полнокровно заниматься академическими трудами. То, что марихуана как ничто иное способствует развитию шизофрении и депрессии у слабых духом, в те годы еще не было известно. Впрочем, всему своё время, не так ли?